Пограничная полоса. История русско-китайских отношений

Их-то мы и намерены были отыскать. А заодно посетить казачьи станицы, которые возникли как пограничные форпосты в середине 18 века, через 30 лет после разграничения территорий. И почувствовать, понять тех русских, что первыми пришли в эти земли и согнали с нее, ассимилировали, истребили, поработили некогда многочисленные племена аринов, алтырцев, тубинцев и белтырцев.

 До Абакана мы доехали на поезде. 160 км прекрасного асфальта и Таштып перед нами. Эта местность наиболее населена хакасами, триста лет назад сумевшими увернуться от калмыцкого ига и принявшими русское подданство. Они сохранили свой язык, остатки культуры, но, по сути, давно уже обрусели. Здесь была первая пограничная казачья станица. Но… директор музея куда-то уехала, учитель истории нас отправила к заведующей госархивом, а та переадресовала в соседний город к любителю-краеведу. Никто тут ничего об истории возникновения села не знает и не смог нам показать гору Будка, на которой располагалась караульная застава. А сами мы ничего не нашли. После чего через перевал выкатились в бывший АБАканский железоделательный ЗАвод, который первыми коммунистами был поименован в соответствии с революционным временем аббревиатурой "АБАЗА". На ул. Фестивальной встретились с еще бодрым 75-летним Михаилом Павловичем Захаровым. Пять лет назад в составе экспедиции Абаканского телевидения он побывал на г. Самбыл, где видел сложенный из камня тур, который считает пограничным маяком № 24. Однако я его разочаровал. Этот маяк находился на перевале Шабин-Дабага по крайней мере на 30 км восточнее, его место точно указано на имеющейся у нас карте 1835 г. А тур может быть обыкновенным "одо", который выкладывают хакасы на перевалах для поклонения духам гор. Да и читанные мною архивные отчеты путешественников четко говорят о Шабин-Дабага. В ту сторону мы и поехали по грунтовке, добрались до какого-то лесного кордона и там выяснили, что некогда активно функционировавшая тропа совсем заросла, тракторного следа по ней нет, и никогда не было, а при большом желании можно пробраться на перевал только верхом на лошади примерно дня за два. А на байках там делать нечего. Ладно, тогда попробуем хотя бы на Самбыл забраться, дорогу туда нам подробно М. П. объяснил. И что же? Около 70 км разбитых лесовозных дорог вдоль речки Карасибо, два часа пешком по крутой малозаметной таежной тропе, а мы по-прежнему в начале подъема.  Плюс сотни клещей и десяток их энцефалитных укусов, комарье, питание прошлогодними кедровыми шишками, вечер. Короче, мы отступили. Да, нелегко было казакам. Поэтому, наверное, и добирались они до границы по 9 дней и только один раз в год, в конце августа. А мы-то сунулись в июне, в большую воду, высокую траву и активный гнус.

Пришлось наутро вернуться в Абазу и поставить иммуноглобулин не привитым. Через бывшую казачью станицу Арбаты ("Тяжелое место") проселком и скотопрогонной тропой (ехать вообще невозможно) через очередной перевал вышли на станицу Табатскую. И там тоже нет сейчас казаков и никто прошлого своего не помнит. Ночевали на водохранилище около Беи, а на следующий день добрались в Саяногорск, где наконец-то (с прошлого года) попали в краеведческий музей. И ничего там полезного не увидели. Мол, все в запасниках, места мало, а денег нет. Нашли фото чертежа Саянского острога (не очень соответствует местности), совершенно не исторический его макет (художник и не скрывает вымысел). А вот о древней крепости Омай-тура (3 век до н.э.) вообще никаких упоминаний нет. Как нет и сведений об уникальной Уйской оросительной системе, построенной Советами в 1926-1939 гг. и просуществовавшей почти 30 лет, вплоть до строительства Саяно-Шушенской ГЭС. Вода накапливалась в небольшом водохранилище притока Енисея Уй, потом по деревянной трубе диаметром 1,25 м и длиной в шесть километров подавалась на поля Койбальской степи. Из-за необходимости строительства автодороги прежние каналы разрушили и вместо них соорудили железные трубопроводы, вода в которые закачивается теперь насосами уже из Енисея. А доски бывшего водовода до сих пор исправно служат местным жителям, которые построили из них стайки и бани.

Однако в музее нам рассказали об уникальном писателе, поэте и художнике. И мы, конечно, напросились к нему в гости. Очень радушный и приветливый человек оказался, Виктор Николаевич Равнушкин. Дома у него свой, самобытный музей - коллекция деревянных миниатюр на темы жизни человеческой. Тут и каменный век, и скифы, и период освоения русскими Сибири, и быт их дореволюционный.

Все ярко, живо, динамично. А стихи какие!
"Клик журавлей и стук дождя в окошко.
И небо, на которое молюсь.
Девичий смех и перебор гармошки -
они твой облик, искренняя Русь".
Это из "Песни о Родине". Или вот:

"Но посох мой о камни изотрется,
пока пойму: до Бога не дойти!"

А это про казаков:
"На стенах возведенных крепостей
они смотрели вдаль, под рукавицу…
Указами своих Государей
вдоль рек столбили новые границы".

Равнушкин, кстати, в 1976 г. открыл для археологов Айдашинскую пещеру (под Ачинском) и является соавтором ряда научных работ. А еще раньше он поставил памятный знак на месте истока реки Урал (Яик). Он также собрал огромный альбом старинных фотографий о своем родственнике - красном командарме Щетинкине, прекрасно знает его биографию. Сейчас писателю 74 года, но он по-прежнему пишет стихи и сказки, истово режет из кедра и липы свои "живые" маленькие скульптуры.

А в Майне мы познакомились с 70-летним журналистом Грек Олесем Григорьевичем, знатоком заселения русскими среднего Енисея. Недавно он опубликовал свой монументальный труд "Саяногорск означенный". Нам же высказал крамольное неопубликованное суждение о первом казачьем диссиденте Нашивошникове, который организовал вторую "шатость" в Красноярске, саботировав выполнение царского Указа о строительстве острога за Большим порогом, в нынешней Туве. Более того, еще и дело переиначил таким образом, что виноват оказался сибирский генерал-губернатор князь Гагарин, которого сумасброд Петр 1 и повесил (вообще-то было за что). Однако время показало, что прав был в плане выбора места для острога и царь, и Гагарин. А Нашивошников думал не о присоединении тувинской территории к России, а о том, как хреново братьям-казакам по году в командировках лишения терпеть.

Еще 20 км пути и мы уже не на самой крупной в мире Саяно-Шушенской ГЭС. Небольшая экскурсия во внутрь отделанного мрамором машинного зала, осмотр музея (где наконец-то мы узнали подробности об Омай-тура), дешевый, но сытный обед в столовой и - в Сизую, на другой берег Енисея. Переезжали по Майнской ГЭС (построенной исключительно для регулирования сброса воды), которая упирается прямо в Омай-тура. К сожалению, от древнего вала осталось всего метра два. Место для контроля движения иноплеменников и контрабандистов было выбрано древними очень удобное. Здесь Енисей сжимается скалами и зимой скифскими "таможенниками" перегораживался специальной изгородью. А летом сюда никто и не лез. Но все равно на другом берегу напротив крепости на вершинах гор Большой и Малый Карак (Око) располагались сторожевые пункты аборигенов. И почему Саянский острог поставили не здесь, а в совершенно непригодном для жилья и бесполезном для контроля месте, где обзор Енисея перекрывается аж двумя огромными островами? Кстати, на месте Омай-тура перед затоплением производились раскопки и была обнаружена самая старая в мире примитивная статуэтка человека из обожженной глины, которой 12 тысяч лет. А еще там были наскальные изображения быка и охотника с луком, выполненные краской, состав которой до сих пор не известен. И нашли каменный топор и скребок, которым тоже по 10-18 тысяч лет. Всего 23 культурных слоя! Обжитое, видно, было место.



















Дневку устроили в с. Сизая у велосипедиста-путешественника Николая Шемелина (тел. 8-961-738-6329). Он еще и самодеятельный художник, и поэт: "Здесь жизнь тихонько отступила, сады ушли обратно в лес, и синь струится сквозь стропила, как назидание небес".

Отмылись и постирали вонючее. Наговорились. Сходили в музей Ивана Ярыгина и неожиданно открыли для себя художника К. Т. Луканина. Его картины "Каменного городка" восхитительны. Пейзажист умер в возрасте 72 лет, заблудившись в лесу. Очень тепло, как старые знакомые расстаемся с работниками музея: нам пожелали попутного ветра.








По знакомой с прошлого года дороге заезжаем к месту, где когда-то был Саянский острог и вдруг узнаем, что наша знакомая баба Таня - внучка строителя местной церкви, умерла. Доконал-таки ее сын-алкоголик. Конечно, едем на кладбище: косо поставленный крест, могилка провалившаяся. Андрей привез из деревни лопаты, холмик набросали, крест выровняли и фамилию на нем ножом вырезали: "Горявина-Садовская Татьяна Вениаминовна". Годы жизни писать не стали - не знаем.

Помянули бабушку гостинцами, которые ей же и везли. Грустно все это. Красиво начиналась ее жизнь, да сельсоветская власть все отобрала, разорила, затравила, загнала в убогость.

Вылетаем на трассу - ветер в спину. Деревни мелькают одна за другой. Асфальт, щебенка, проселок, снова асфальт - 80 км на одном дыхании. Музей в с. Ермаковском уже закрыт, но для нас сделали исключение. Наскоро обедаем в придорожном кафе и снова на колеса. Неожиданная встреча: мы догнали группу велосипедистов. Эдвард англичанин, Виктория и Даниил - из Швейцарии. Они едут уже три месяца из Мурманска, а Эдвард - 4 месяца с Украины. Где-то иностранцы встретились и теперь вместе путешествуют в Монголию.

Они подчеркнуто вежливы и доброжелательны, но вместе с нами ни чай пить, ни ехать, ни ночевать не хотят. Странные люди, живущие на асфальте. Они и пищу готовят на примусе на обочине, и про запас воду с собой везут, и ночуют на автозаправках, и в музеи не ходят. Вообще никуда не сворачивают - тупо крутят педали, пожирая километры Усинского тракта. Еще дважды мы встречались с ними на своем маршруте, но дальше разговоров ни о чем знакомство так и не продвинулось.

Русские люди не такие. На Буйбинском перевале мы случайно остановились около мужика, торговавшего черемшой. Вот это личность! "В лесу нужда - великое благо, а в городе - великое зло!"   Или: "Доброта спасет мир!" По памяти читает Байрона, цитирует Сократа ("Покой - свет человеческой мысли") и Платона ("Небо - объект высочайшей красоты и точности", "Кто мудр, тот добр. Кто добр - тот мудр", "У человека три зла: бедность, болезни и несправедливость"). Да и сам хорош: "В потоке мыслей я блуждаю. Я истину ищу. Она всего дороже мне на свете. Истина!", "Здоровый нищий счастливее больного короля". Раньше Леонид жил в Риге, но уже 18 лет как переехал в Саяны, срубил в тайге избушку и по вечерам смотрит, как затухают в его печке угли. Он ходит босиком ("Вы видели медведя в сапогах?"), общается с лесом и звездами ("Луна - моя подруга") и пенсию оформлять не хочет - боится, что она избавит его от нужды. 

А мы сворачиваем на старый Усинский тракт к Каменному городку - уж сильно хочется воочию увидеть то, что рисовал художник Луканин. 23 км заброшенной дороги, многочисленные броды, промозглый ночлег на перевале - это уже седьмой день пути.

С утра налегке получаем удовольствие, потом долго возвращаемся, жарясь на испепеляющем солнце. 























За Ергаками подкормились у туристов, немного переспали жару под автомобильным мостом и уже в Арадане вдруг вспомнилось, что у меня сегодня день рождения. Красное сухое вино на ужин, простенький салат из апельсинов с бананами, незамысловатые тосты: приятно, когда выглядишь на 45, а тебе на самом деле 54. Байкеры возраста не имеют - это состояние души. А если бы еще и сбрить недельную щетину!

 Этот вечер стал переломным, потому что наутро мы снова сделали салат из дикого лука, помидоров и огурцов, сварили картошку и впредь вообще стали готовить нормальную пищу: супы, хлеб поджаренный, те же салаты. Ехать стало заметно легче - произошла перестройка всего организма. И в группе установились ровные, спокойные отношения - на стоянке каждый делает свое общее дело, не напрягая других.

Снова сворачиваем на старую Усинскую дорогу и неожиданно видим медведя - он уверенно плывет через реку в нашу сторону. Выскакивает мишка на дорогу буквально в 20 м от нас, ходко пробегает мимо и лихо уносится в лесную чащу. Так что никто ни испугаться не успел, ни фотоаппарат достать. Только мокрый след на дороге остался. Дорога вьется около Уса, который "говорлив и вечно молод меж крутых скалистых гор, знойным летом, в зимний холод воды катит на простор". Усинский тракт государство начало строить в 1910 г. на основании соответствующего закона ГосДумы. Под эти цели был выделен кредит в 1,25 млн рублей. Все работы выполнялись вручную местными крестьянами, которые нанимались вместе со своими лошадьми и телегами.  И только в 1913 г. небольшая группа каторжан была привлечена на обустройство паромной переправы через р. Оя в районе с. Ермаковское. А в декабре 1914 г. дорога уже начала эксплуатироваться. Достраивали ее при Советской власти, в 1932 г. пустили автотранспорт, но из-за узости проезжей части в Туву ездили только днем (как мы), а ночью шли обратно.

В 1970-е годы началась очередная реконструкция дороги и к настоящему времени на ней сделали три многокилометровых объезда, построили железобетонные мосты, полностью заасфальтировали. Дорога стала значительно короче, проще и неинтереснее. И теперь путешествие по Саянскому кольцу уже обыденно - не подвиг, как раньше.

В с. Верхнее Усинское без труда находим единственный здесь двухэтажный дом с балконом. Когда-то в нем располагалось Управление Усинским пограничным округом, жил пограничный начальник, творилась история взаимоотношений России с Монголией и Китаем, потом с Тувой.

 












Но все архивы ныне утрачены, после революции в этом доме был магазин, и местные краеведы о знаменитом прошлом особняка даже не подозревают. В селе, когда-то основанном старообрядцами, русскими купцами и православными монахами, сейчас живет половина тувинцев. Это восточные тувинцы, уже в течение 150 лет мирно живущие рядом с русскими.

А вот с западными тувинцами нам встречаться не рекомендовали - настоящие националисты, убить или ограбить запросто могут. Отсюда до границы осталось километров 70 и она, судя по карте, проходила в аккурат через перевал "Нолевка" (1000 м над уровнем моря). Сейчас это место новая дорога обходит, но мы едем ее старым участком, сильно разбитым лесовозами. Поднимаемся в перевал и, конечно, о границе не обнаруживаем никаких напоминаний. Лезем на вершину, складываем тур, устанавливаем памятную доску с надписью 1727 года: "Граница отсюда". Ощущаем волнующую историчность происходящего - для этого ведь и ехали.



 

























 






















Все последующее уже не так ярко: таможня Шивилик, первое в Туве русское поселение Туран, археологические раскопки скифского царского кургана в Аржаане, захваченный тувинцами русский город Белоцарск, шаманы. Интересно, конечно, но устали - около 1100 км, 12 дней в пути и уже хочется домой. Все равно только потом, позднее, придет глубокое осознание увиденного, по-новому осмыслится русское прошлое этих мест - всего лишь эпизод человеческой жизни в Сибири.