Перу. Связь времен (часть 1)

 Стартовая // Наши путешествия / Перу. Связь времен

Проба Перу

Латинская Америка, Перу, рисунки в пустыне Наска! Вот куда я собрался в очередной раз. Даже не представляя, как это на самом деле далеко от Красноярска.



Подготовка к путешествию началась сразу же по возвращению из Сирии. Основной источник информации о стране – поисковые системы Интернета. Руководитель проекта, москвич Роман Ломасов (Веломот), предложил маршрут по «грунтам» и высотам с минимумом исторических мест и достопримечательностей. Такого я уже наелся в Монголии прошлой весной. Да и в Саянах горок мне тоже хватило. Поэтому ближе к поездке у меня постепенно созрело решение ехать самостоятельно, в одиночку. Чего, кстати, до сих пор я никогда не делал. Наоборот, в прошлое лето я организовал самые массовые в Сибири многодневные велопоходы, в которых участвовало 25, 40, и даже по 56 человек.

Можно добавить к этому практически полное незнание испанского и любых других иностранных языков, а также личного опыта общения с иностранцами. Так что я немного побаивался того, как все складывалось. Но почему-то верилось, что все должно получиться, если не вмешиваться в ход событий. На всякий случай я попросил раскинуть мне на картах знакомую гадалку. Вышло, что будет у меня долгая дорога, выпивка в полете, суета, встреча с незнакомыми мужчинами, какой-то чистый, долгий и хороший разговор с молодой женщиной, нечаянная удача, ОБЩЕНИЕ С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ РАЗУМОМ (нелюдьми), веселье с неким местным авторитетом, неприятная стычка... Но, в конце концов, мое путешествие закончится благополучно и домой я вернусь живым и невредимым.

С таким напутствием ранним утром 31 декабря 2006 г. я сижу в ИЛ-76 московского рейса, наблюдая по GPS разгон, отрыв и набор самолетом крейсерской скорости. А потом и весь маршрут над Россией до самого Домодедово. Летим мы прямо над городом Усолье Пермского края, откуда через полгода начнется мой очередной поход по пути Ермака. Пассажиров мало, скорость 735 км/час, высота около 9200 м – на 2 км выше самой высокой вершины Анд. В самолете угощают шампанским с мандаринами и стюардесса душевно поздравляет с наступающим Новым Годом. Так что пророчества начали сбываться! И я уже вне времени, часовые пояса меняются один за другим, моя вчерашняя жизнь становится призрачной и нереальной. Это какая-то ИНАЯ МЕРНОСТЬ пространства.

В аэропорту через пару часов я встречаюсь с остальными участниками похода. Оказалось их на два человека меньше: один перед отъездом потерял свой загранпаспорт, а другой серьезно заболел. Так что приехали всего пятеро. Некоторых я уже знал по совместной поездке в Сирию, а с остальными тут же знакомлюсь.

В Испанию летим вместе с ребятами из Рязани. Они – горные туристы, одеты в одинаковые куртки от спонсора и собираются покорить ту самую высокую гору обеих Америк - Аконкагуа (6962 м) в масштабах своего проекта «Семь вершин». А до этого они сплавлялись по африканским рекам. Все это один из рязанцев, Роман Черняев, рассказывает мне в деталях под джин из магазина беспошлинной торговли, поскольку наши кресла в самолете оказались рядом.

Кстати, 15 января ребята свое намерение осуществили.

В Мадриде с новыми знакомыми мы расстаемся, а сами отправляемся в город смотреть новогоднюю ночь, поскольку наш рейс на Лиму вылетает аж через 14 часов. Зная об этом еще в России, соответствующие визы мы сделали заранее. На улице +8, бродят толпы орущих испанцев и китайцев. Здесь полное отсутствие снега и наряженных елок. Новый Год народ отмечает довольно скромным (по красноярским меркам) фейерверком и криками «Оле, оле-оле-оле». После чего под руководством Веломота мы до рассвета бродим по уписанным улицам, обходя спящих в картонных коробках бомжей и безработных в эту ночь пожилых проституток. И с открытием метро возвращаемся в аэропорт совершенно уставшими. Где еще немного вздремнули на сдвинутых лавках, чего-то поели. Более скучного Нового Года у меня еще не было. Зато неожиданно получается хорошая беседа с участницей нашей экспедиции Леной Варнавской. До этого мы с ней немного переписывались по электронной почте, вместе ехать не собирались, а тут вдруг выяснилось, что она по профессии архитектор и у меня на велофоруме ник такой же. Лена живет и работает в Москве, а в Перу едет, чтобы попытаться раскрыть там нереализуемые в столичном мегаполисе качества своей личности. Я же хочу найти подтверждения своей необычной версии. Мне думается, что ПРОТОИНДЕЙЦЫ МОГЛИ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ ВО ВРЕМЕНИ и их ЖРЕЦЫ ОСОЗНАВАЛИ СЕБЯ В ЧЕТЫРЕХМЕРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ, для нас недоступном. Об этом свидетельствуют и рисунки в пустыне Наска, и изображения индейцев в компании с динозаврами на камнях, собранных доктором Кабрера в г. Ика, и практика трепанации и изменения формы черепов, и их загадочные идолы, имеющие большое сходство с каменными «бабами» древних культур Сибири.

Проходим немного более тщательный досмотр (накануне террористы около Мадридского аэропорта взорвали легковую машину) и вскоре наш Боинг-737 уже парит над Атлантикой. Девять часов полета, часто подают сухое красное вино и фрукты. До Лимы от Красноярска 19300 км, почти половина длины экватора. Вернусь домой и получится кругосветка!

В Лиме влажно, жарко и потому душно, воздух здесь со вкусом терпкого йода – сказывается близость Тихого океана. Через щели в окнах в прохладное здание аэровокзала Лиматамбо с улицы задувает горячий воздух. Все в этой стране наоборот: в январе – лето, в школах – каникулы. И три недели я не буду видеть Полярную Звезду.

Меняем валюту, едем в заранее забронированную гостиницу, ужинаем в ближайшем ресторанчике: «У ва, в России, говорят на английском?» «Нет, на русском». И мы потихоньку начинаем осваивать испанский разговорник. Наша гостиница называется символически: «Испания» и от соседних домов отличается наличием балконов в колониальном стиле. Но пока в ней туристов совсем немного, Новый Год все-таки. Поэтому мы свободно наслаждаемся итальянским (?) интерьером, играем с огромными черепахами и пытаемся говорить с попугаями.

Ребята поехали смотреть город и купаться в океане. А у меня по плану посещение Катакомбного монастыря и Музея золота. После чего я намерен окончательно определиться с ниткой своего маршрута. Начать путешествие предполагаю с посещения памятников самой древней в Перу культуры Чавин (1400-400 гг. до н.э.), а потом последовательно «побывать» в более поздних культурах Паракас, Наска, Пачакамак, заглянуть в империю инков и закончить поход в Лиме периодом испанской колонизации. Хотел еще заехать в Музей археологии и антропологии. И уже было добрался до него, но случайно зашел в рядом стоящий магазинчик исторической литературы, где познакомился с Эльзой Мартинес, автором книги о керамике древних перуанцев. Бабуля продала мне свою книжку с дарственной надписью, а в музей ходить не рекомендовала, потому что он создан для профанов. Я и не пошел, поскольку считал себя совсем не новичком в археологии. Хотя, может быть, и зря. Здесь собрана уникальная коллекция эротической керамики культуры мочика (100 г. до н. э. – 550 г. н. э.). Судя по экспонатам, которые я видел потом в других музеях, положение женщины у индейцев было сведено до банальной роли производительницы детей. С ней и совокуплялись-то почти исключительно в позе животных. Однако мужчинами практиковались и оральный секс, и онанизм, и мужеложство, и «любовь» с собаками. При этом супружество было обязательным, а измена и изнасилование карались смертью.

Женщина составляла часть наследства, была полностью порабощена своим мужем и под тяжестью семейных забот уже к 30 годам выглядела на все пятьдесят. Это была грязная, нечесаная, одетая в лохмотья и уставшая от жизни мать многочисленных вшивых детей, большинство из которых умирало еще в детстве от непосильного труда и болезней, часто прямо в поле.

Однако мужчины за своей красотой следили. Они, хотя и мылись не часто, но красили волосы и выщипывали бороды и усы – в музеях экспонируются сотни золотых шипцов-депиляторов. Одежда мужчин была более разнообразной, во время многочисленных праздников только они участвовали в танцах и играх. А у девочек даже не было кукол.

В Музее золота (по-испански - Museo оrо) оказались многочисленные подтверждения тому, что древние индейцы наверняка знали, что такое биополе. Они видели над головами жрецов и правителей светящиеся лучи и изображали их ауру в виде золотых корон. Чтобы уменьшить выход энергии, жрецы закрепляли в носу металлические пластины, закрывавшие рот. В уши вставляли огромные диски, на шею одевали массивные пекторали, а на пальцы – заостренные напалечники (с них стекала отрицательная энергия). Все, естественно, из чистого золота – «пота Солнца». Серебро у индейцев считалось «слезами Луны». А про другие металлы, кроме платины и меди, индейцы вообще ничего не ведали.

Внимание к верхним энергетическим центрам (творчество, ум, личность, психика) объясняется большей духовной развитостью индейской знати. А простые люди обычно защищали нижние чакры живота и гениталий, контролирующие волю, способность к размножению и физическое здоровье.

Мумифицированные захоронения тоже свидетельствуют о биоэнергетических знаниях. Поза мертвеца соответствует позе зародыша. Руки и ноги сложены таким образом, чтобы замыкались основные энергетические меридианы тела. Получается, что человек вроде бы и не умер, а как бы временно, но надолго заснул и потому расход энергии у него должен быть минимальным. Индейцы верят в загробную жизнь. По их мнению, что-то наподобие "двойника" продолжает жить в глубине земли в соответствии со своими идеями и желаниями и будучи тесно связанным со своим телом. Это и было причиной бальзамирования и мумифицирования трупов, а также боязни быть сожженным. Поэтому и крематориев в Перу нет.

Некоторые черепа мумий еще при жизни были трепанированы и дыры в них заделаны золотыми пластинами, через которые осуществлялось общение с Богом-Солнцем. А предметами одежды «сеньора Сипана» (захоронение культуры мочика, 1-7 вв. н.э.) наглядно показано, как фонтанирует энергия из его головного и нижнего центров. И все это практиковалось при полном отсутствии контактов с Индией и Китаем, где учение о биоэнергетике имеет очень давние корни. Однако, чему тут удивляться? Ведь человек повсюду устроен одинаково.


В поисках неведомого

На следующее утро ребята улетали в Куско, бывшую столицу империи инков. Вместе с ними я съездил в аэропорт, где в камере хранения меня дожидался мой велосипед. Получив вещи, я не торопясь собрал байк и по велодорожке, идущей от аэропорта в Лиму, отправился искать трансконтинентальное шоссе Панамерикана-сур. Поблудил, конечно, в 10-миллионном городе. Потому что шоссе на дорожных указателях называлось Norte (Северное), о чем я не сразу догадался. Я уж было совсем собрался изменить своим планам и ехать сначала в Наска, на юг, что было бы, конечно, хронологически неверно. Но само собой как-то получилось, что когда я все же выехал из Лимы, то оказался не на Южном, как думал, а на Северном шоссе. Прямо МИСТИКА какая-то.

Похоже, что я уже живу по новым законам - законам путешествия. Где нет точного плана и сроков, а есть лишь смутное предчувствие. Теперь путешествие само поведет меня, позволяя лишь наблюдать цепь событий.

На улице +32, ветер в спину, пологие подъемы. Можно было бы проехать берегом океана, да я просмотрел сворот на старую инкскую трассу. Трехполосное шоссе идет через невысокие горы и часто переметено песком. Временами попадаются брошенные индейцами одинокие тростниковые хижины. Воды здесь нет, жители ушли. Это земля жажды. Засушливая узкая полоска земли между океаном и Андами никогда не видела дождя. Здесь нет заливов и бухт, а редкие поселки речных долин отделены друг от друга пустынями. Сообщение между ними возможно только по ПанАмерикана. Народ здесь почему-то не рыбачит. Возможно, это традиция - индейцы всегда были землепашцами, а не моряками.

Жара изматывает, ветер после спуска в долину стал встречным. Так что после 100-километрового прогона я уже искал, где бы мне отдохнуть в тенечке. Если бы его еще найти…

И тут встречаю двух велопутешественников. Упакованы, как и я: велорюкзаки, палатки, спальные мешки. Перуанцы ездили на раскопки в Карал (Сaral) – городишко в Андах, где остались следы относительно недавней индейской культуры. Мы обменялись электронными адресами, обсудили особенности моего кастомного байка. Я показал им фотографии с наших покатушек и наклеил на перуанские велосипеды стикеры «Грязных носорогов». Теперь мы – амиго, друзья.

В этот день я проехал еще километров тридцать. Поужинал в придорожном кафе и с наступлением темноты пристроился на ночлег в каком-то заброшенном доме. С удовольствием помылся в арыке и безмятежно проспал до 3-х часов ночи.

Проснулся от откровения: «ЧТОБЫ ИСТИНУ НАЙТИ, НУЖНО СВЕРНУТЬ». То есть истина не лежит на проторенной дороге? Ничего не пойму. Мне не нужно дальше ехать по ПанАмерикана? Или в приснившемся заложен какой-то более глубокий смысл?

Так ничего и не поняв, через час я уже снова кручу педали. Сыро, туман – следствие влажного дыхания океана. Ветер опять в спину. Я явно не прогадал с выбором маршрута. Налобник в мигающем режиме развернут на затылок, на багажнике установлены катафоты, есть световозвращающие полосы на ветровке и велорюкзаке. Меня видно за версту, что совсем не лишнее, потому что движение на трассе очень интенсивное. Меня постоянно обгоняют огромные междугородние автобусы и гигантские грузовики.

В очередном поселке я поел у уличной торговки чего-то необычно острого, зажевал это арбузом и жареной кукурузой и где-то к обеду был уже на ПОВОРОТЕ, уводящем с северного шоссе к музейному комплексу Чавин. Стоявшие у дороги полицейские на "Лэнд Крузере" охотно прописали в моем блокноте предстоящую дорогу. Заметил, что вопреки вопиющей бедности населения все, кто служит государству, очень хорошо обеспечены. У них отличная форма, современные автомобили, высокая зарплата, приличное жилье. Такие люди – оплот режима в стране, в которой чуть ли не каждые пять лет совершаются военные перевороты.

До темноты пробег получился около 150 км. Вчерашней усталости нет, потому что после обеда набежали тучи и жара спала. Питаюсь два раза в день, а на перекусы ем то, что не смог съесть в кафе – уж очень порции у индейцев большие.

В этот раз ночую просто под открытым небом в зарослях тростника, наблюдая полеты светлячков и страдая от укусов местных москитос. Ночью проснулся от раскатистого грохота, земля подо мной шевелилась. Значит, землетрясения действительно здесь не редкость. Именно поэтому в горах не часто встречаются каменные дома, а имеющиеся сооружения имеют очень толстые стены и крыши из тростника, соломы или гофрожести. Чтобы противостоять землетрясениям, инки, например, строили стены своих пирамид из камней особой формы. Их верхняя часть была отполированной и немного вогнутой, а нижняя – выпуклой. При смещениях такие камни сами возвращались на свое место. Анды – это живые горы, переживающие медленную эволюцию. Здесь полно действующих вулканов. Геологи говорят, что это дикое великолепие демонстрирует детские годы Земли. В этих местах чувствуется присутствие Высших Сил.

Утро 5 января такое же сырое, облака висят прямо надо мной. Морось. Продолжается вчерашний подъем в горы. Еду по асфальту и особого напряжения пока не чувствую. Аграрная страна, земля которой возделывается исключительно человеческим трудом. Лопата и мотыга, серп и мачете – вот практически единственные инструменты местных крестьян. И чего это мы так преувеличиваем их достижения? По большому счету, особенно-то и нечем восхищаться в первобытности, поскольку история, это всегда прогресс. Но, с другой стороны, ведь именно перуанцы дали миру картофель, помидоры, жгучий перец, кукурузу и коку, выращиваемые ими и ныне на горных террассах. И это они строили пирамиды, каменные города, горные дороги и империи. Хотя не знали железа, гончарного круга и колеса, не имели тягловых животных и не практиковали письменности. Индейцы были примитивны интеллектуально. Об этом свидетельствует и неразвитость их мимики, и убогость языка, в котором и поныне редки интонации, а каждое слово одинаково твердо проговаривается. Рисунки – прямоугольны, музыка – ритм и какофония. Все, как у коренных африканцев. Поневоле начинаешь верить в версию о ПАЛЕОКОНТАКТЕ.

Забавный случай. Слышу – кто-то тростник рубит. Остановился, взял фотоаппарат и ломанулся напрямую, чем страшно напугал увлекшегося работой здоровенного мужика. Вдруг обнаружив перед собой русского байкера, тот отскочил и давай размахивать передо мной мачете. Кое-как человека успокоил.













Немного подальше из уже высушенного тростника семейная пара плетет стены для своего жилища. А в другом месте индейцы ремонтируют водоканал. Традиция сооружения ирригационных систем существует в Андах около 7 тысяч лет, что соответствует времени появления оросительных систем у древних шумеров. Тогда же появились у индейцев и первые деревни, ступенчатые пирамиды, жрецы и вожди. Три тысячелетия спустя приобретение богатства привело мужчин к власти и расколу общества на кланы, а затем и к войнам. В общем, все цивилизации в мире развивались одинаково.

К 11 часам на улице +29, высота 2200 м, дождь. В январе в Андах это нормально. На крутом склоне обнаруживаю индейское капище. Высоко над дорогой среди кактусов на специальных жердях развешаны какие-то тряпки и жестянки, громыхающие на ветру. Смотреть их я не полез – велосипед на дороге не бросишь, да и тропы поблизости никакой нет.

Пообедав, я пополнил свои запасы бутылочной водой и фруктами. Дождь усиливается. С намерением переждать его я заехал в дом к кечуа – коренным индейцам. Уже традиционно рассматриваем карту мира и красноярские фотографии о нашей велосипедной жизни, моей семье (какие они "симпатико"!) и родном городе. 15-летняя дочь хозяйки воодушевленно переписывает русско-испанский разговорник, который перед поездкой я составил для себя на основе опыта общения с монголами и сирийцами. Индейцы живут убого и неуютно. В их домах практически нет никакой мебели, они спят, не раздеваясь и редко моются. Однако так они живут все, это традиция и потому отсутствие удобств никого не беспокоит. Даже в монгольской юрте больше комфорта. И все же каждая хижина - это сад жизни со своими ступенями бытия: радостью и печалью, ясностью и затмением, мудростью и глупостью, верностью своему пути и маловерием. Эта жизненная лестница соединяется в годы, в индейский век.

Можно было бы и заночевать, но в животе у меня разыгралась такая буря, что я все чаще бегаю «до ветра». Что-то неладное там происходит. К общем, я не остался и вынужденно уехал опять в дождь. Ночевал же в заброшенной хибаре из глиняных кирпичей, проехав в этот день всего 53 км. А виной тому - незнакомые фрукты.

Новое утро началось с лечения полифаном. Высота 2700 м. Одышка, лихорадочно колотится сердце, слабость, часто зеваю, болит голова. А вчера ничего подобного не было. Значит, началась «сорроче» - горная болезнь. На фоне голодного звона в желудке набираю еще 400 м высоты и понимаю, что мой организм может серьезно надорваться. Даже пешком передвигаюсь с трудом. А до перевала еще километров двадцать и километр высоты. Точно помру. Ясно, что нужна акклиматизация, а это день или даже два. Жалко времени. И я нанял мальчишку – хозяина совершенно древнего Ford F-150, на котором за полтора часа с комфортом доехал к высокогорному озеру, расположенному у подножия заснеженных вершин Кордильера Бланко.











Хочется спать, слабость, холодно, хотя на термометре +20. Моя шариковая ручка отказывается писать. Но и здесь, на высоте 4100 м, тоже живут люди в крытых соломой тростниковых хижинах, пасутся овцы и худосочные коровы. Их пастух, одетый в пончо мальчишка, увлеченно играет на тростниковой флейте. Все, как и две, и три тысячи лет назад. Вторая Монголия.












Впрочем, оно и понятно, ведь предки индейцев когда-то, еще до глобального потепления, пришли в Северную Америку с Чукотки. А потом, 10 тысяч лет назад, ледниковые толщи постепенно растаяли, уровень океана повысился и затопил обширную равнину между Чукоткой и Аляской. После чего массовое общение между культурами практически прекратилось. У всех индейцев, эскимосов, алеутов и чукчей были общие предки - палеомонголы, пришедшие из южных областей Центральной и Восточной Азии. Их потомки, проживающие ныне в Канаде и на Аляске (племя атабасков), а также в Аризоне и Калифорнии (индейцы хопи и навахо) имеют общие корни с нашими енисейскими кетами: по языку, форме жилищ, способам охоты и конституции тела. В языке навахо подробно зафиксировались даже мелкие детали их древних миграций.













Кеты издавна селились в междуречье между Обью и Енисеем, а сейчас компактно проживают на реке Подкаменная Тунгуска. Известно, что эта народность сформировалась в результате смешения древних европеоидов и монголоидов. Их язык очень схож с языками кавказских горцев и испанских басков. Вот так все переплелось, что повсюду у нас теперь родственники!

Не знаю, случайность это или нет, но в прошлые годы я дважды путешествовал в местах проживания кетов в своих походах по Обь-Енисейскому каналу, бывал у них в гостях в г. Туре – столице Эвенкии, где изучал сказания и эпос местных жителей. Получается, как будто кто-то заранее ВОДИЛ меня по этим маршрутам, готовя к поездке в Перу. Ну не мог же я сам так все спланировать еще пять лет назад, когда впервые стал интересоваться историей. Налицо самая что ни на есть магическая СВЯЗЬ ВРЕМЕН.











Несколько километров еду по почти ровному плоскогорью и потом сваливаюсь десятками серпантинов в долину. Резко теплеет и почти сразу же начинается проливной дождь с градом. Гравийную дорогу расквасило, ехать почти невозможно. Постоянно болит голова. Но ничего не поделаешь, это Анды. Зато очень красиво. Все окрестные горы выглядят как зеленое лоскутное одеяло - результат непомерного труда индейцев. Каждое утро они снова и снова поднимаются в горы и мотыжат земляные террасы, подводят к ним воду и сооружают каменные изгороди – защиту от осыпей и камнепадов. Это жизнь, освященная «золотыми» правилами инков: «Ама суа, ама лулья, ама куэлья» – не кради, не лги, не ленись.

Ночевал на обочине в заброшенном доме, поужинав остатками обеденной трапезы.

7 января. У нас дома праздник - Рождество. А я с трудом пробираюсь по раскисшей дороге и лезу в очередной перевал 4500 м. «Горняшка» прогрессирует и я постоянно «умираю». А виды вокруг - закачаешься. Умытые вчерашним дождем грандиозные нагромождения скал создают ощущение нереальности. Тут нет ничего, что соответствовало бы размерам человека. Кажется, что появление людей здесь случайно и потому вызывает первобытный страх. Чтобы проникнуться духом этих мест, нужно возвыситься над обыкновенными чувствами. Но горы выше человеческого понимания, как в прошлом, так и сейчас.

До очередного высокогорного озера Керокоча (laguna Querococha) мне ехать 35 км. Это многочисленные тягуны и серпантины, заканчивающиеся тоннелем, который прорезает Кордильеры насквозь. А по соседним склонам идет старая дорога инков (camino inca tramo), которая переваливает скальную седловину вырубленными в ней ступенями. Ехать по такой дороге на велосипеде совершенно невозможно. Отовсюду торчат неровные камни, да и круто очень. Ведь такие дороги строились исключительно для передвижения пешком. Правители передвигались на носилках, грузы перевозились вьючными ламами. Характерно, что и стопа индейца физиологически отличается от европейской и более приспособлена к пешему передвижению. У них даже тапочки шьют таким образом, чтобы пальцы ног подошвой не закрывались и при ходьбе ими можно было цепляться за почву. Вот и объяснение тому, почему в Перу так мало транспортной техники, тех же велосипедов: просто ходить им лучше, чем ездить. А вот в европеоидной Сирии с транспортом все наоборот!

Через полкилометра сырой темноты уже на другой стороне хребта я встречаю яркое Солнце и огромную статую Иисуса, поднятой рукой благославляющего путников. Христианский идол, только какой-то ненастоящий, театральный. Напыщенная поза, безжизненное выражение лица. Фотографию на фоне статуи сделать мне никак не удается, потому что неожиданно опять начался дождь – наказание за мое трезвое мнение? А я ведь его даже не высказал, только подумал. Прости меня, Господи!

Дальше – только вниз. Моя максимальная скорость достигает 83,6 км/час. И это на гравийной дороге! Пролетаю мимо примитивных угольных шахт, убогих индейских поселков (но футбольное поле в каждом из них есть обязательно!) и, потеряв 1300 м высоты, оказываюсь наконец-то в Чавине.

Это долина между двумя цепями гор, отгораживающими ее от побережья и джунглей. Здесь создан настоящий туристический комплекс, за счет которого и живет маленький городишко. Традиционная Площадь Оружия (Plaza de Armаs) в центре, несколько простеньких отелей вокруг, ресторанчики, сувенирные лавки. Индейцы в национальных одеждах, мальчишки-попрошайки, бичи. Совсем другой, не трудовой мир.













Развалины городища огорожены высокой глинобитной стеной, облагорожены и расчищены. Ритуальный центр включает в себя несколько храмов с плоской крышей, образующих 20-метровую пирамиду, квадратную центральную площадь, каменный алтарь, подземные лабиринты и спрятанного в одном из них священного ОРАКУЛА. Древние индейцы считали, что он способен предвидеть будущее, побеждать болезни и передавать просьбы богам. Сама же религия была основана на культе ягуара, очеловеченные морды которого и сейчас угрюмо смотрят со стен на приезжих туристов. У всех голов торчащие клыки, типичные большие носы и странные шишкообразные наросты на макушке.

Под всем святилищем устроена подземная сеть каналов, которые сходятся под центральной площадью, откуда вода стекает в находящуюся неподалеку реку.












Святилище было обнаружено в 1919 г. и с тех пор достаточно хорошо изучено. Ему примерно 2600 лет. Само теократическое государство существовала с 1250 г. до н. э. по 200 г. н. э. и его религиозное влияние прослеживается во всех регионах Перу. На среднем Енисее в это время скифы ставили каменные «бабы»-менгиры и складывали из глиняных кирпичей и дерна земляные курганы – по сути, те же пирамиды.

Скифы были авторами необычного «звериного стиля». Мастера по металлу культуры Чавин также создали свой характерный стиль, который потом распространился по всему древнему Перу.

После тщательного осмотра всех строений и небольшого музея, снова спускаюсь к источнику священных знаний, помедитировать. Главная святыня религии Чавин представляет собой 5-метровый гранитный монолит в виде наконечника копья, все стороны которого покрыты рисунками с изображениями клыкастого божества. Оно напоминает гибрид человека и ягуара, из головы которого выползают змеи - энергетические протуберанцы. Острие «копья» точно направлено в отверстие в каменной крыше.

Почти сразу в голове всплывает грозное: «ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?» Я путано объясняю (мысленно, конечно), что, мол, интересуюсь историей и цивилизациями, изучал их в Хакасии, Тыве и Монголии и даже побывал в Сирии, ну и прочее в этом же духе. Не дослушав, идол командует:

- Поклонись!

Я исполнил.

- Иди. (Типа, аудиенция окончена).

И ради этого я терпел лишения, почти 500 км пробивался через перевалы и перелетел полпланеты? Нет уж, давайте поговорим. И мы поговорили, телепатически, конечно.

Выяснилось, что власть оракула распространяется только на эту местность, а за перевалами есть другие идолы, к которым и следует обращаться. Также и у нас, в России, есть свои идолы и оракулы, с которыми возможно общение. Например, в Хакасии. Все они состоят между собой в некоем корпоративном родстве. Вроде бы и не братья, но все выполняют одну и ту же функцию.

Далее - дословно. Мой вопрос:

- Зачем вы нужны?

- ЧТОБЫ ДАТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ЛЮДЯМ ВОЗВЫСИТЬСЯ, через нас.

- А разве сами люди этого сделать не могут?

- Они мелки, копошатся в своей работе.

И тут же мне привиделось как бы с высоты множество маленьких коренастых людей, копающих горные террасы. Так, наверное, оно и есть. И не только в перуанских Андах. Суета и быт – это везде.

А потом я вышел на свет, забрался на вершину пирамиды и встал на то место, которое в доисторические времена обычно занимал верховный жрец. Как-то само собой мои плечи расправились, грудь глубоко задышала, руки напряженно опустились и я почувствовал, будто ВЛАДЕЮ ВСЕМ, что находится внизу. Владею по праву, данному мне Солнцем. И при этом ни одной мысли в голове, только величественное представительство Бога. Куда только делись моя худоба, усталость последних дней, «горняшка»? В глубоком молчании я покинул эти необычные руины, чувствуя себя свободным ИСКАТЕЛЕМ ИСТИНЫ.

Ночевал в гостинице. Проснулся среди ночи от жутковатого: перед глазами светилась рамка, в которой крупными русскими буквами в две строчки было написано: «ЖИЗНЬ ПРОЖИТА». Я разволновался: а как же семья, дети? Здоровья у меня еще на десятерых хватит. Да и вообще, рано мне умирать. И тут же пришел ответ: «ТВОЙ ПУТЬ ОКОНЧЕН СО МНОЙ. Теперь тебя поведут другие. А пока будешь один. Не беспокойся, твое новое возрождение будет здесь, на этой земле».

- Но какой в нем смысл? Та же суета, зарабатывание денег, копание в земле. В современном мире нет места духовности, – пытаюсь возражать я в своем странном полусне.

- ВОЗРОЖДЕНИЕ БУДЕТ НЕ СКОРО…

Следующим утром я уже легко взял вчерашний перевал, добавил к нему многокилометровый спуск, сфотографировал десятки антропоморфных идолов в парке г. Уараз (Huaras) и насладился экспозициями местного музея. Там же узнал, что в находящемся неподалеку Буэно-Виста недавно открыты рисунки, подобные Наска, только размером побольше раза в четыре и постарше на полторы тысячи лет. Так что геоглифы в отсутствии подходящих для нанесения рисунков скал – совсем не редкость. Они найдены даже в джунглях Амазонки.

Потом неплохо поужинал (был даже торт), нашел 5 долларов и чуть не подрался с объевшимся коки местным краснокожим. А тут еще собаки достали. Эти почти голые создания хотя никогда и не видели велосипедистов, но оказываются такими же злобными и агрессивными, как и сибирские дворняги. Характерно, что здесь разводится только одна порода, которая пришла в Южную Америку вместе с протоиндейцами еще с азиатского континента. Но камни против собак везде помогают.

Переночевав в гостинице, наутро я снова залез в горы к трехэтажным лабиринтам культуры Вилькаваин (Willkawain), раскопкам 2005 года. После чего погрузился в автобус и через 18 часов был на юге страны, в пустыне Наска. Тамошняя культура - преемница Чавин (через промежуточную культуру Паракас) и существовала почти тысячу лет: в период 400 г до н. э. – 550 г. н. э. А культура Вилькаваин была уже после нее – в 700-1100 гг. н. э., так что хронологию я все-таки немного нарушил.

продолжение окончание

список путешествий