Каменные боги Карабаха

 Стартовая // Наши путешествия / Каменные боги Карабаха

Верю ли я в СУДЬБУ, в Высшее предопределение? Сложный вопрос, ведь я знаю о происхождении религий, наверное, все. Очевидно, что эти идеологии были придуманы людьми исключительно для облегчения их выживания. Сначала - в непонятной и потому кажущейся враждебной природе, а затем, когда население и его плотность увеличились – в обществе. Однако существуют явления, которые так просто не объяснить. Впервые я столкнулся с ними в Перу. И вот сейчас - снова, когда попытался понять феномен армянского Карабаха, прикоснувшись к судьбе его народа.

Первое упоминание о стране Карабах (или Карабаг) встречается в грузинской летописи 14 века. Этот топоним местные историки расшифровывают как «Каменные боги». «Кар» - по-армянски значит «камень», а «баг», как и в нашем языке – это почти не измененное арийское слово «бог». То есть это страна, в которой люди поклонялись Богу, изображенному на камне. Символ Бога – крест. Он во множестве начертан на стенах древних церквей и с незапамятных времен изображается на каменных обелисках - хачкарах (буквально – «крест на камне»). Эти мемориальные памятники не имеют аналогов в мировом искусстве.

Приглашение взглянуть на древние хачкары я получил от новосибирского путешественника, с которым в прошлом году был в Сирии. А он, в свою очередь, прочитал об этом выставленное в Интернете объявление москвичей. Те, вообще-то, предлагали ехать через Армению в Грузию, куда требовалась виза. У нас, сибиряков, ее не было, а получить было негде. Пришлось самому взяться за разработку маршрута. И чем больше я вникал в историю Армении, тем более интересным в туристическом плане становился Нагорный Карабах. Немаловажным оказалось и его недавнее прошлое – именно с Карабахского конфликта начался развал Советского Союза, происходивший уже на моей памяти. Тогда я служил в Красноярском Управлении КГБ в подразделении по борьбе с терроризмом и, конечно, о Карабахе кое-что слышал. Это был пример исторического нонсенса, когда народ, имеющий свою республику, оказался в административном подчинении другого государства.

Вспомнилось, что 18 сентября 1988 г., когда мы обеспечивали безопасность Горбачева во время посещения им нашего города, как раз и начались массовые армяно-азербайджанские беспорядки в карабахском селе Ходжалы. Тогда погибли около 500 мирных жителей и два русских солдата. На фоне визита Генсека это было воспринято очень остро. С Карабаха началось мое политическое прозрение.

И вот теперь у меня появляется реальная возможность самому ощутить моральный дух народа, сумевшего победить десятилетиями длившийся советско-азербайджанский геноцид. Информации об этом в России почти нет. А ведь в Карабахе происходило то же, что и в Боснии, где сербы сражаются за свою свободу и землю своих предков, за свою веру и культуру.

Перед отъездом я побывал в Красноярской армянской культурной автономии «Ехпайрутюн» - «Братство». И получил там рекомендательное письмо, подписанное также и настоятелем нашей армянской церкви имени Святого Саркиса.

24 апреля, в День памяти жертв геноцида, я принял участие в церковной службе, о чем сделал небольшую публикацию в прессе. А через неделю красноярские скинхенды, как бы в подтверждение, жестоко избили «нерусских» студентов-армян.

Символы веры

Билеты взяли заранее. Улетаем из Новосибирска вдвоем, плюс велосипеды.














В Ереване меняем рубли на драмы и фотографируем библейский Арарат («обиталище Бога Ара»). На площади у памятника академику А. Д. Сахарову встречаемся с москвичами и вместе с ними едем до озера Севан.



Это Гегамское море, в котором вода бирюзового цвета, а окрестные горы сложены из черного обсидиана. Из него первобытные люди изготавливали примитивные скребки, в средневековье делались магические обереги и ножи гильотин, а сейчас – украшения и сувениры.

Дальше наши пути расходятся: москвичам нужно ехать в Грузию, а нам - в погранзону. Однако вечером мы все вместе осматриваем церковь и семинарию Севанского монастыря (9-й век), а также жарим шашлыки. Ночуем в кемпинге.





















По относительно ровной дороге вдоль Севана на велах катилось бы легко, если бы не шквальный ветер навстречу.














Холодно и много мусора. Где-то здесь неподалеку проводились раскопки древнего археологического комплекса Лчашен. Судя по образам людей, восстановленным по найденным черепам и костным останкам, около Севана 3,5 тысячи лет назад протоармяне жили вперемешку с проторусскими, которые умели плавить и обрабатывать железо и, естественно, поклонялись Огню. Отсюда и самоназвание этой страны – Хайас, что значит железо, металл. Здесь впервые в мире начали обрабатывать медь и серебро, научились запрягать лошадь, изготавливать повозки и колеса со спицами. Здесь закладывались начала знаний о мире и создавалась одна из самых древних культурных организаций человечества. (Первое армянское государство было создано 4114 лет назад).

Захоронение обнаружилось после того, как в 1960-х годах озеро обмелело из-за сброса вод на каскаде Севано-Разданской ГЭС.

На 15-м километре проезжаем огромный памятник Хач ев сур («Крест и меч»), построенный в память о погибших в войнах 20-го века местных жителях предпринимателем из Еревана Пайлаком Айрапетяном. Это первая наша встреча со столь масштабной благотворительностью. Потом, в Карабахе, это станет обыденностью: кто-то из разбогатевших за границей армян на свои деньги восстановил древний монастырь или церковь, кто-то протянул газопровод и обеспечил газом целый район, кто-то построил многокилометровую асфальтированную дорогу, кто-то - школу, больницу или 10-этажный дом для беженцев из Баку...

Заезжаем в монастырь Айраванк (тоже 9-й век), где дети учат нас креститься по-армянски. Здесь собрана большая коллекция древних хачкаров.














Традиция их возникновения кажется не понятной. Но, оказывается, культура каменных обелисков существовала на Армянском нагорье очень давно. В глубокой древности это были гномоны – высокие каменные столбы, с помощью которых тысячелетия назад армяне определяли широту местности, стороны света и время. Это были прообразы солнечных часов. С принятием христианства на обелисках стали изображать орнаментированные резьбой кресты.

Все хачкары, хотя и отличаются друг от друга орнаментом, но по своей структуре совершенно одинаковы: в центральной части вырублен крест, а в основании – круг. Такой же, как и на древних обелисках. Это изображение Солнца, которому поклонялись армяне до принятия христианства. Получается, что в одном месте собраны символы смирения и неуправляемой человеком стихии. Наверное, это отражает суть мировоззрения местных жителей.

Орнамент креста также «перекочевал» с гномонов, на которых изображались два полукруга, символизирующие арочные своды небесной сферы и круглой Земли. Да и сам крест – это одно из древнейших изображений Солнца.

Самый древний из найденных хачкаров датирован 876 годом. Однако они наверняка изготавливались и раньше, со времени крещения Армении - еще семнадцать веков назад. Хачкары устанавливали у родников, на перекрестках дорог, на площадях селений, в нишах храмов, в память об умерших и важных событиях. Старой армянской вязью на одном из них написано: «В году 1222 я, Арат, поставил крест сей матери моей. Поклонитесь и помяните в молитвах». На другом хачкаре читается: «Я, Арзу-хатун, супруга Вахтанга, и сестра моя, Мама-хатун, построили сию церковь, помяните в молитвах». Или: «Во имя любви к отцу моему, родине и как дар отваге».

Кресты были священны и ОБЕРЕГАЛИ СЕБЯ САМИ: «Тот, кто повредит сию надпись, да станет обладателем грехов моих». Потому, вероятно, и сохранились они во множестве до сегодняшнего дня.

Вдоль дороги обнаруживаем длинный забор, сделанный исключительно из старых кузовов легковых автомобилей. Здесь повсюду продают копченую севанскую рыбу.

В поселке Личк купаемся в минеральном источнике. Температура воды в нем не больше 20 градусов, но на фоне окружающих +12 кажется теплой.

В г. Мартуни договариваемся с ночевкой. Обычные люди здесь также гостеприимны, как и в нашей таежной России, в степях Монголии или где-нибудь в Андах. Они «всегда рады русскими принимать гости, потому что мы тоже в Россию ездим. Пожалуйста, когда хотите». Ужинаем, общаемся, смотрим по телевизору записанные на DVD армянские песни. И постепенно отогреваемся. Дома здесь отапливаются иранским газом, который поставляется в обмен на армянскую электроэнергию. Отношения с Ираном развиваются очень активно и уже в этом году начнется совместное строительство двух ГЭС на пограничной реке Аракс.

В Мартуни практически все мужчины воевали в Карабахе и многие потом переехали в те места, откуда были изгнаны азербайджанцы.

Граница

Утром проезжаем г. Варденис. До войны две трети его населения составляли азербайджанцы. Теперь там нет ни одного. Кроме тех, что находятся в концлагере для военнопленных той войны (если его еще не закрыли).

Следующий на нашем пути - поселок золотодобытчиков Содк (Зод). Полого, вдоль давно не действующей железной дороги, втягиваемся в Зодский перевал (2366 м). Это северная дорога в Нагорно-Карабахскую республику – НКР (южная называется «Лачинский коридор»). Население непризнанного государства насчитывает 150 тысяч человек – в одном Норильске живет больше. Наряду с Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, НКР возникла на руинах СССР в 1991 г. в ходе движения за самоопределение, через 180 лет после добровольного вхождения в состав России.














Однако нам предстоит еще немало подняться к лишь формально существующей границе по крутой, узкой и довольно грязной проселочной дороге. Минуем фабрику Зодского золото-медного рудника и несколько отворотов к уже не действующим карьерам и шахтам. Открытым способом золото здесь добывали еще 4 тысячи лет назад, а шахтные забои и шурфы, многим из которых по 1700 лет, сохранились до сих пор.

После указателя «тоннель» (которого нигде нет) неожиданно резко сваливаемся под гору. Молоденький солдат блокпоста военной полиции, одетый в армейские штаны и обычную футболку, особо нас ни о чем не спрашивает и направляет на дорогу, которая идет в 2-метровой глубины снежном прокопе. Вот и тоннель! Его прочистили только вчера. Повезло не только нам, но и проехавшим здесь накануне троим велосипедистам из Белоруссии. А мы-то думали, что наш маршрут – уникален!














После головокружительного спуска по снежной каше и грязи натыкаемся на еще один военный пост, уже посерьезнее. Это «зона безопасности», пограничная с Азербайджаном территория и нахождение в ней без особого разрешения консульского отдела Карабахского МИДа запрещено. Но и здесь отношение к нам доброжелательное, чему в немалой степени способствует наличие у сотрудника блокпоста родственников в красноярском городе Назарово. Всегда приятно встретить земляков - и у меня появляется первый сувенир. Это сделанный карабахским солдатом из хлебного мякиша нательный амулет в виде сердца с изображением на нем армянского креста.

Серпантины ухабистой грунтовки закончились. Вырубленная в скалах средневековая дорога полого извивается по дну живописного ущелья, прорезанного бешеной в это время рекой Лев (Левчай). Движение здесь довольно оживленное, машины проносятся каждые 10-15 минут.

Вдоль дороги иногда попадаются отстроенные государством небольшие поселки армянских переселенцев.












Но чаще – полностью разрушенные села азербайджанцев и курдов, подбитые танки и БТРы.














На обочинах валяются пустые «цинки» из-под патронов и торчат выцветшие таблички «разминировано». Мосты через реки – только военные, сделанные взамен разрушенных войной. Бои здесь начались в конце 1991-го и продолжались два с половиной года.

В конце марта 1993 г. этой же дорогой нелегально прошли армянские войска, которые неожиданным мощным броском при поддержке российской авиации захватили Кельбаджарский район, принадлежавший Азербайджану. Это был первый случай, когда война вышла за пределы территории Карабаха. Через месяц Советом безопасности ООН Армении было предложено немедленно вывести свои «оккупационные силы», Турция объявила ей экономическую блокаду, а в Азербайджане произошло несколько попыток военного переворота. Армяне выпросили отсрочку и, воспользовались разразившимся в Баку политическим кризисом, за четыре последующих месяца практически без боев оккупировали пять азербайджанских районов и всю северную часть Карабаха. Эта наступательная операция вызвала исход беженцев, один из самых массовых в Европе со времен Второй мировой войны. Тогда лишились своего крова около 350 тысяч человек.

Ночуем в недавно отремонтированном, но пока необитаемом доме. Рядом проживает семья армянского офицера, жена которого с удовольствием угощает нас супом. Офик 26 лет, она закончила факультет журналистики Ереванского госуниверситета, живет здесь в полном одиночестве со своей 4-летней дочкой. А ее муж сейчас находится на месячном дежурстве в другом районе. Здесь, на границе с Азербайджаном, сосредоточена 20-тысячная армяно-карабахская армия и военных мы видим значительно чаще, чем обычных жителей.

С утра, не останавливаясь, проезжаем Ехегнут (когда-то русское село Камышовое).

На слиянии рек Лев и Трту (Тартар) - отворот в Карвачар (в переводе - «торговля камнем»). Отсюда начинается асфальт. В средние века в Карвачарском (Кельбаджарском) районе находился центр армянской провинции Цар. От него сохранилось городище, остатки нескольких десятков поселений, вырубленные в скалах древние жилища, армянские кладбища и древняя дорога, по которой и сейчас напрямую можно выехать в г. Бердзор (Лачин). Но тогда мы не попадем в Степанакерт, не увидим Агдама и вообще много чего.

На развилке нас снова останавливают. Это уже милиция:

- Разрешение МИДа есть?

- Ну, откуда же оно у нас, если его выдают в Степанакерте, куда мы как раз и едем? Зато есть рекомендательное письмо от нашей армянской общины. Разве этого недостаточно? Нет? Что же нам теперь делать?

- А в Красноярске большая община?

- Двенадцать тысяч человек, есть детская воскресная школа и даже своя газета!

Под заверения обязательно посетить МИД нас опять пропускают и желают счастливого пути: «Бог с вами».

А через несколько километров, у водопада, мы попадаемся на глаза седому и авторитетному главе Карвачарского района. Весь диалог повторяется снова и с тем же результатом. Да и, действительно, куда нас денешь? Отсюда одна дорога – в центр, в Степанакерт. Ведь не отправлять же нас обратно покорять Зодский перевал. Хотя в Интернете был описан случай, когда подобных нам авантюристов, перешедших границу без соответствующих документов, из Карабаха все же депортировали.

Память о Дади

Еще два десятка километров спуска. Вот и Дадиванк – небольшой поселок, выросший около знаменитого армянского монастыря, основанного еще в 1 веке около могилы христианского проповедника Дади (Тадеоса). Он был одним из 70-ти учеников Христа и считается апостолом. Впоследствии здесь располагалась резиденция епископа армянской апостольской церкви.














Оставив велосипеды в доме у многодетного Саркиса (их у него - 12!), в сопровождении стайки ребятишек карабкаемся по тропе к древнему святилищу. Купольные церкви, парящие в воздухе часовни, крестовые своды. Стены из обработанного известняка, скрепленного известковым же раствором. Судя по надписям и датировкам хачкаров, строительство началось в 1199 г. и велось в течение ста лет. Седая старина!

Когда-то Дадиванк был крупнейшим монастырским комплексом. От него сохранилось около 30 построек (храм, соборная церковь, часовни, библиотека, колонный зал, трапезная, гостиница, княжеские хоромы, маслобойня и пр.). Сооружения обнесены оградительной стеной с арочными воротами. Монастырю принадлежали вся территория от Севана до г. Мартакерта – около 200 кв. км. Земли сдавались в аренду кочевникам-курдам, которые отдавали за это десятую часть своих доходов. Однако потом наступили другие времена и при турках, в 18-19 веках, монастырские строения использовались кочевниками под сеновалы и загоны для скота.

От азербайджанцев Дадиванк был освобожден 31 марта 1993 г. и с того времени ведется реставрация комплекса.

Сегодня в деревне поминки – шестилетний ребенок случайно застрелил свою мать. Хозяин с гостем допивают вторую бутылку местного самогона, но нас пить не принуждают и на отказ посмотреть коллекцию стрелкового оружия тоже не обижаются. Зато мы не отказываемся от простой крестьянской еды, да так нахваливаем ее, что получаем в подарок литровую банку синдрука – моченой травы, вроде бы очень полезной для желудка. Этот синдрук и на самом деле оказался хорошей приправой ко всякой еде, даже обычному лавашу, так что ели мы его постоянно и прикончили буквально в последний день уже в аэропорту.

Гандзасар

Переночевав под мелким дождем в палатке, установленной прямо около дороги уже в сумерках, к обеду мы добираемся до поселка Дрмбон. Здесь находится Карабахская золотодобывающая фабрика. Это современное частное предприятие. А в годы войны тут функционировал подпольный цех по изготовлению оружия.

Пережидаем очередной скорый ливень, болтаем с местными, едим желеобразный кефир (мацун) с жингалаватцем (это лаваш, запеченный с зеленью и оливковым маслом). И снова едем месить враз раскисшую глиняную дорогу в п. Ванк («монастырь»), где находится действующий монастырь Гандзасар (переводится как «Гора сокровищ» - по наличию в ней залежей серебряных руд). Он был построен в 1216-1238 гг. на месте сокрытия головы Иоанна Крестителя. Это один из наиболее почитаемых памятников армянской церкви. При Советской власти монастырь не функционировал и вновь был открыт только в 1989 г.














В 1992 г. храм частично разрушила ракета, выпущенная с азербайджанского самолета. И сейчас монастырь активно реставрируется на деньги московского мецената, владельца нефтяных скважин в Тюмени Левона Гургеновича Айрапетяна. Он философ по образованию и бывший комсомольский работник. Но человек непубличный и о нём мало кто знает. Хотя он влияет на многие экономические процессы в России.

По дороге я с моим товарищем где-то растерялся. Дожидаюсь его, воспользовавшись традиционным для армян приглашением выпить кофе в придорожном павильончике. Мой собеседник – 45-летний Ваган Гургенян, бывший учитель физкультуры, а ныне тренер местной футбольной команды. В эти места он переехал из Армении 10 лет назад, когда война уже закончилась, построил на въезде в Ванк новый дом и кофейню. И теперь останавливаются у него все велосипедные туристы. Прошлым летом был парень, который за сорок дней приехал сюда прямо из Испании. Как-то проезжала 28-летняя гречанка, путешествовавшая в одиночку. Из Вены уже в этом году был парень, а буквально вчера – трое из Белоруссии. Ваган видел туристов из 37 стран мира. Сам же он бывал только в Ивано-Франковске в 1989 г. на фестивале фольклора. А вот жена Вагана – Азгануш, в 1982 г. посетила Красноярск, будучи на гастролях армянской этнографической группы. Где-то в нашем городе и сейчас проживают их земляки, для которых супруги написали записку. Попробую разыскать их через армянскую общину.

Через полчаса приехал Максим. Оказывается, он где-то потерял свой спутниковый навигатор (GPS). Так что подъем к монастырю нами не зафиксирован. Но в гору карабкались мы, конечно, не зря: старинные хачкары, необычная архитектура храма начала 13-го века, келейные корпуса и уникальное церковное пение служителей – все это очень красиво. Хотя в армянских церквях нет ни икон, ни золота, ни нашего церковного великолепия.

На обратном пути останавливаемся около гостиницы «Титаник», построенной в виде известного парохода. Однако на самом деле отель смотрится, как случайно занесенный в эти горы Ноев ковчег.

















Клею логотип «Грязных носорогов» в книгу почетных посетителей и фотографирую огромный забор, инкрустированный тысячами бывших азербайджанских автомобильных номеров. Теперь у карабахских машин госномера - армянские. И деньги здесь те же. И в армии Нагорного Карабаха служат ереванские призывники. Непризнанная республика, хотя и имеет свою государственную символику, но, по сути, давно стала провинцией Армении. Неожиданное подтверждение этому вдруг обнаруживается тут же, рядом с «Титаником». Это ироничная металлическая скульптура орла – символа армянской государственности, собранная из деталей сельхозтехники.

продолжение окончание

список путешествий