Путь Ермака - речного пирата и князя сибирского

 Стартовая // Наши путешествия / Путь Ермака - речного пирата и князя сибирского

Все началось с просмотра фильма о Ермаке – своей лубочностью он мне не понравился. А до этого я проехал практически по всем местам, где с 1618 года в течение ста лет ставились русские остроги на Енисее. Позже случайно в сборнике фольклорных песен Кирши Данилова (публикация 1804 г.) я прочитал, что Ермак погиб в «Енисее-реке» - попутали с Ермаком Остафьевым, утонувшим в Енисее во время битвы с местными «татарами». А еще с детства волновала величавая «Ревела буря…» - всегда считал, что песня эта народная, но она оказалась написанной декабристом К. Рылеевым. И потом мне всегда казалось странным, что про Колумба или про того же конкистадора Франсиско Писсаро, завоевавшего Перу, мы знаем практически все, а в истории о Ермаке даже само его имя вызывает сомнения.

Так что поход по пути Ермака, с которого началась жестокая колонизация Сибири, давно зрел в моем подсознании. Ведь какой до него была Россия? Небольшим славянским государством, отчаянно боровшимся за свою независимость. А стала огромной евразийской державой, ввергнутой безответственным атаманом в 150-летнюю захватническую войну с первобытными племенами, для которых, судя по сохранившемуся фольклору, все русские и, особенно, казаки навсегда остались собирательным образом жестокого и безжалостного врага.

Да и проверить хотелось новомодную научную версию, которая слишком уж стала отличаться от того, что писали в летописях. В соответствии с ней, этот разбойник без всяких обязательств, легкий по жизни, свободный и независимый вдруг нанимается служить олигархам Строгановым. Два года со своей ватагой он сидит у них на содержании и, когда нужда в его войске наконец-то возникла, беспечно бросает хозяев на произвол судьбы в самый пик набегов сибирских татар. Зато мощным набегом за неполных два месяца (а не за год, как в летописях) завоевывает солепромышленникам ранее пожалованную им Иваном Грозным тобольскую Сибирь. Но докладывает об этом почему-то не своим спонсорам, которые оплатили все затраты, а непосредственно царю. Вроде как откупился за «преступленья буйной жизни». Получается, что для государства атаман старался, а не наживы ради. И потом еще почти три года Ермак находится в Сибири, теряя своих товарищей (от тысячи человек девяносто осталось). А это ради чего? Ведь не было у них какой-то общей идеи, которую бы все разделяли. В результате бежали казаки из Сибири сразу же после гибели атамана. Но не к Строгановым. Потому что перед походом подписали им «кабалы» - долговые расписки за выданные продукты и снаряжение. Казакам же рассчитываться было нечем. Пушнина царю ушла, что-то сами носили и проедали и потому ценностей в походе никаких не нажили. Вернись же без отдачи и тогда одна дорога: под строгановский суд, в темницу либо в рабство. Вот такая пресная «правда» жизни...

Летом прошлого года на эту поездку я уже чуть было не отважился, но компании не собралось. Да и дата юбилейная - 425 лет исторической экспедиции, исполнится только этой осенью. А может быть и рано мне еще было, не созрел.

В поход особо не готовился. Всего месяц прошел, как я вернулся из Карабаха. Работа над очерком о том путешествии была очень напряженной и закончилась буквально в последний день перед отъездом за Урал. И все же между делом я связался с велосипедистами Перми, Екатеринбурга и Тюмени, чтобы они тоже приобщились к теме. По обыкновению и книжку сделал с материалами о Ермаке, собранную из публикаций в Интернете и того, что нашел в библиотеках. Через работников Омского музея удалось достать фотографию одного из пяти войсковых знамен ермаковцев (казакам Строгановыми было выдано «всякому сту по знамени») и сделать его небольшую копию. А также сманить в путешествие казачьего сотника из Лесосибирска Сергея Дубовского, давно мечтавшего о паломничестве по пути Ермака, и членов нашего клуба Диму (Dimonster) и Машу (naima).

В наших планах было попытаться повторить основную часть пути Ермака: от места начала его похода (с ним предстояло еще определиться) до столицы Сибирского ханства г. Искер.

После ее захвата Ермак еще долго путешествовал по Сибири, приводя остяков, вогулов и татар «под высокую государеву руку». Но это, наверное, тема для других велосипедных походов.

Откуда начиналось «сибирское взятие»?

Из Красноярска выезжаем поездом. Идет мелкий дождь, а на небе сияет широченная радуга. Значит, все у нас получится.














До Перми добрались за 1,5 суток. С вокзала сразу же переехали на автостанцию и ближайшим автобусом откочевали в г. Соликамск. Это бывший уездный город Соль-Камская, основанный еще в 1430 г. как промышленное поселение. В течение шести столетий здесь добывалась соль-пермянка, кормившая всю Россию. А коми-пермяки пользовались этим месторождением еще в 10 веке.

Побегали по музеям и вволю налюбовались на величественные храмы Соликамского кремля с «жучковым» орнаментом (в виде буквы «Ж», что означает «жизнь»). Такой орнамент встречается еще на церквях соседнего г. Усолье и больше нигде. И только здесь церкви украшены изразцовыми изображениями славянской полудевы-полуптицы Сирин – жительницы рая.

В Троицком храме около древнего складня с иконой Николая Чудотворца я случайно остался один. По преданию, складень был послан жителям Соликамска еще Иваном Грозным. Подумалось вдруг, что надо бы помолиться заступнику странников, как это и казаки делали. Беззвучно прошептав: «Господи, защити меня, не оставь», я вдруг ясно услышал чистый и низкий голос: «БУДЬ СМЕЛЫМ!» Я даже опешил. А музей-то уже закрывается... Только и осталось в голове: быть смелым, это быть и мужественным, и решительным, т. е. в широком смысле этого понятия. Но ко мне это какое отношение имеет? Вроде решительности хватает, раз отважился на поход. Да и катим-то по дорогам, без особого риска и опасностей. Может быть, к Ермаку это пожелание относится? Ведь я только и думаю о том, чтобы ощутить, что чувствовал атаман, проникнуть не только в само событие, но и в нечто эфемерное, сокрытое от нас временем. Проникнуть в помыслы, идеи и чаяния, двигавшие участниками этого уникального похода, давшего начало освоению огромных сибирских территорий.

Хотим еще съездить в п. Усть-Боровское посмотреть единственный в мире Музей соли. Там с 19-го века сохранились скважины, рассолоподъёмные башни, соляные варницы, соляной ларь. Но – неудача. Оказывается, музей сгорел, находится на реставрации и для посетителей закрыт. Так что довольствуемся набором открыток.

Впервые соль в этих местах стали добывать за сто с лишним лет до появления клана Строгановых. Первоначально, в начале 15 века, промысел организовали купцы-вологжане братья Калиниковы. И уже их потомков потеснил хваткий Аникей Строганов, солеварным промыслом занимавшийся с 17-летнего возраста (1515 г.) и ко времени прихода на Каму владевший 10-ю варницами в Сольвычегодске, железодутным и кузнечным производством.

В 1558 г., вскоре после того, как пало Казанское ханство (1955 г.) и к России добровольно присоединились башкиры (1555 г.) и прикамские удмурты (1557 г.), Аника отправил к Ивану Грозному своего сына Григория с просьбой выделить им земли по Каме и Чусовой, на которых, якобы, никто не живет. Царь согласился, с условием, что Строгановы не будут разрабатывать руды и принимать у себя беглых, татей и разбойников.














Переночевав на песчаной косе Камского водохранилища, мы с Сергеем переехали в г. Усолье (основан в 1606 г.). Несчастливое это место – 7 раз город полностью выгорал вместе со всеми солеварнями. Исторически, как и Соликамск, это была федеральная собственность.














В Усолье тоже интересные церкви и музеи, в одном из которых нам неожиданно повезло. Его экскурсовод вывел нас на местного краеведа Нину Ивановну Дубинкину, много лет занимающуюся темой Ермака. Но до встречи с ней мы еще съездили в Орел-городок, где сфотографировались у деревянной стелы, поставленного более 40 лет назад в память о сибирском взятии.













Городок этот, к сожалению, оказался совсем не тот, где бывал Ермак. Нынешний был перенесен сюда в начале 18 века из-за подтопления Камой старого поселения, основанного как крепость в 1564 г. Ермак в Орле, несомненно, бывал, как и в других владениях Строганова (есть упоминание о доме Ермака на Адамовой горе, что находится напротив, в нынешних Березниках). Но его поход начинался явно не отсюда, как рисуют на схемах в музеях. Все-таки далековато от этих мест добираться до Чусовой, единственной из всех рек текущей сквозь Уральские горы. А ведь именно там находились строгановские Чусовские городки (Верхний и Нижний), от которых до Урала оставалось всего-то верст 200. Поэтому не было никакого смысла тащить с собой лишние 400 км провиант и оружие, которые можно было взять там, на месте. Да и сам Максим Строганов, писавший письмо Ермаку с приглашением на службу, проживал не в Орле, а владел Нижним Чусовским городком.

Замысел же «сибирского взятия», вероятно, именно в Орле и возник. Потому что этот городок был в тот период «старшим» в Строгановской вотчине. Он был построен в виде мощного острога на мысу, образованном стрелкой Камы и Яйвы и имел свой гарнизон, прекрасно обеспеченный изготовленным здесь же, в строгановских мастерских, огнестрельным оружием. Именно здесь, на Каме, где Ермак скрывался от царского сыска, и должны были проходить первые переговоры между Строгановыми и разбойничьим атаманом.

Совершенно очевидно, что инициатива похода принадлежала не бездомному бродяге Ермаку-Ермолаю (под этим именем он записан в поминальном церковном синодике), а самими Строгановыми. Родственники мыслили стратегически, просчитывая свой бизнес на много лет вперед. В свое время их предки получили эти земли во временное пользование на условиях 20-летнего освобождения от налогов. В 1579 году льгота заканчивалась. Поэтому еще за пять лет до срока, в 1574 году, предприниматели получили царскую грамоту, по которой им были пожалованы «...места за Югорским камнем, в сибирской украине... и Тобол реку с речками и озерами, с устья и до вершины... В самом царстве сибирском покорение оного под Российскую державу иметь старание, також по реке Иртышу и по Оби Великой, по обе стороны тех рек, людей населять и пашни пахать и угодьями владеть». Что было выгодно и Строгановым, и царю – чужими руками Сибирь освоить. Своих-то ресурсов в государстве, разоренном Ливонской войной, не хватало.

Однако тогда у солепромышленников необходимой военной силы тоже не было. А вскоре один за другим, в 1577 и 1578 гг., братья умирают, оставив наследство 22-летнему Максиму и 16-летнему Никите. Раздел имущества между ними и их старшим родственником Семеном, жившим в Сольвычегодске, произошел только в 1579 году. И только тогда, в соответствии с разрешением на создание собственной армии, Строгановыми и был нанят «буйный атаман волжский» Ермак со своей 6-тысячной пиратской бандой. Именно в этот год он бежал на Каму, прослышав о карательной экспедиции, организованной против казаков Иваном Грозным за их нападение на ногайский караван и русское посольство (тот же 1579 г.), после чего ногайцы отказались поставлять лошадей для русской армии. Вот царь и распорядился «истребить сих хищников».

В том, что вольные флибустьеры нанялись служить олигархам, ничего странного не было. Во-первых, нужно было где-то спрятаться. А укрыться от царских карателей можно было тогда только на Яике, Тереке или на Каме - в уральской вотчине Строгановых. Последний вариант был наиболее предпочтительным. Ведь в Московии она была своеобразным государством в государстве. Никому, кроме царя, неподсудным, управляемым собственным судом, имеющим право на свои вооруженные силы «для сохранения от набегов» и, хотя и неясные, границы, которые нужно было защищать.

А во-вторых, казаки по сути-то и не нанимались к солепромышленникам, жалованья от них не имели, а плату получали за уже оказанные охранные услуги или – авансом, в счет будущих услуг по захвату сибирской территории.

Судя по современной версии, «два лета и месяца два» многочисленная шайка скучала без острых ощущений. И на пашнях строгановских вотчин трудились (якобы распахали полей аж на 70 верст), и в пробные походы на поиск удобной дороги за Урал-Камень ходили. И когда Строгановы только заикнулись о том, чтобы казакам оказать реальную помощь в их походе в Сибирь, те согласились, не раздумывая. А уж после того, как решение было принято, маховик сборов уже было не остановить. Собирались в спешке, за 2 недели. Вроде бы как распрямилась долгое время сжатая пружина, которую вдруг освободили от крепежей. В поход, в поход! Татары напали на русские городки? Разоряют и убивают? Да черт с ними! Новые крестьяне народятся, не впервой. Ведь всего 10 лет прошло, как Москву крымские татары сожгли. А ведь уже отстроилась. В поход, в Сибирь, воевать Кучума! Пока его основное войско находится здесь и разоряет Соликамск, осаждает Чердынь и Чусовские городки, там, за Уралом, серьезного сопротивления хан оказать не сможет. Значит, будет казакам богатая добыча. Не пашенный труд их стихия, а грабеж богатых всяким добром татар, торгующих с бухарскими купцами.

И теперь ничто уже не может заставить пружину вернуться в прежнее состояние. Попробовал было скупой Максим Строганов хотя бы чуть сэкономить на финансировании сборов, да чуть было головы не лишился. Дерзкие казаки, пригрозив расстрелять Максима «по клоку», припасы «гызом» (насильно) взяли. Да и черт с ними, быстрее бы уходили, необузданные.

С самого начала это был типичный разбойничий набег - «заворуй» ("с возвратом здумали бежать в Сибирь разбивать"), который неожиданно для самих казаков привел к крушению грозного Сибирского царства - последнего "осколка" Золотой Орды.

Правда, существует и другая версия – атаман, якобы, хотел создать в Сибири свою «вольницу» - государство, свободное от произвола царской власти, основанное на принципах характерной для русских людей общинности (например, по типу Новогородской республики: выборное самоуправление, полное равенство всех, пренебрежение к преимуществам происхождения, взаимная защита против внешних врагов).

Но ссора с сибирским ханом не входила в планы русского царя. Иван Грозный, узнав о самоуправстве Ермака, высказался категорически против. Обстановка не располагала к тому, чтобы иметь еще одного врага. Россия не закончила войны со Швецией, русские города захватывались поляками, южные границы постоянно нарушали крымцы и ногайцы, в Нижнем Поволжье поднялись на восстание черемисы. Соответственно, в грамоте от 16 ноября 1581 г. царь жестко упрекает Строгановых за то, что они приняли казаков и вооружили их против народов, которые платят дань. Ведь и до Ермака была история отношений русского государства с Сибирью. Причем, минимум столетняя.

Название страны «Сибирь» происходит не от видоизмененного слова Искер, как полагают некоторые. Когда сюда откочевали остяки-ханты, здесь уже жили племена сыбиров (себеров, сабир-угров). Как географическое название в русских летописях Сибирь упоминается в 1407 г. Однако на первых картах зауральского региона такого названия нет. А есть «Великая Тартария». Это была относительно небольшая территория от Туры вдоль Тобола до Иртыша, впервые завоеванная московскими стрельцами в ходе похода 1483 г. А задолго до этого земли по Иртышу, Туре и Тоболу были завоеваны воинами Чингисхана и переданы во владение князю Казачьей (Киргиз-Кайсацкой) орды Тайбуге по его просьбе. И тот оставил эти владения своим потомкам. Так что до вторжения русских в течение двух с половиной веков это была территория монгольского протектората.

Столицей Сибирской страны поначалу был город Цинги (Чимги)-тура (ныне на этом месте находится Тюмень), что в переводе с татарского означает «величайший город». Предположительно, он был построен в 13 веке. И только в конце 15 века Сибирским ханом Мамуком столица была перенесена в Искер.

В январе 1555 г. послы Сибирского князя Едигера, происходившего из рода Тайбуги, явились к русскому царю и, поздравив его с взятием Казанского и Астраханского царств, просили взять их территорию «на свое имя». Что было естественно, поскольку Сибирское ханство входило в Казанское. К сожалению, отвлечение на войны с крымскими татарами, поляками и шведами не позволили царю принять действенные меры к укреплению своей власти в сибирском регионе. Да этого тогда и не требовалось.

Через восемь лет (1563 г.) Сибирское ханство захватил хан Кучум, прямой потомок Чингисхана, до этого кочевавший около озера Арал. Поскольку русскому царю он не присягал, то и дань ему не платил. В 1569 г., после того, как Кучум подчинил себе югров, остяков и вогуличей, данников московских, царь послал новому хану грамоту, напоминающую об ясачных обязанностях: «преж сего Сибирский Едигер князь на нас смотрел, и с Сибирской земли со всей каждый год дань к нам присылал». И Кучум согласился. В 1572 г. он был официально приведен к присяге и дань заплатил полностью, в том же размере, что платил и его предшественник. И в этот же год русские слово свое нарушили. Несмотря на договор, «ходил воевать царя Кучума князь Афанасий Лыченицын, только без удачи, потерял много народу, все пушки и зелье». Вот с тех пор ясак царю Кучум поставлять и отказался.

Более того, на следующий год Маметкул (брат Кучума) побил плативших дань царю остяков, царского посланника Третьяка Чабукова и ехавших с ним служилых татар. После чего подступил к Чусовским городкам. Но, узнав от русских пленных о готовящемся против него контрнаступлении, возвратился обратно.

Вместо того чтобы извиниться и попытаться урегулировать вопрос мирным путем, царь в 1574 г. перепоручает его решение Строгановым. Для чего наделяет их, в обмен на полное, без всяких ограничений освоение Сибирских земель при 20-летнем освобождении от налогов, обязанностью вести с Кучумом «войну наступательную, посылать на него охочих людей, остяков, вогуличей, югров и самоедов с наемными казаками и нарядом».

Так что, не будь царь таким агрессивным и непорядочным, Кучум и не пытался бы совершить переворот. Соответственно, не потребовался бы и Ермак для изгнания этого «захватчика русских земель», а освоение русскими Сибири произошло бы естественным и мирным путем. Однако историю вспять не повернешь. А так была бы на территории Свердловской и Тюменской областей еще одна российская республика со звучным именем «Сибирь» - типа Хакасии или Тывы.

Странным образом в истории «сибирского взятия» сплелись в один узел замыслы вероломного русского царя, циничных и расчетливых Строгановых, корыстного Ермака, независимого Кучума, бесправных вогулов. Во всей этой истории только они по-настоящему и пострадали, навсегда лишившись своей государственности.

Не известно, знал ли Ермак об истории завоевания русскими Сибири и вообще о политической обстановке того времени. Но поскольку действовал он на свой страх и риск, то поступил очень мудро, поделившись военной добычей с царем. Был бы порядочным, мог бы и со Строгановыми рассчитаться. Царь же бывшего «вора» простил, многими дарами казенными одарил и назначил «князем сибирским». Как однажды заметил беглый олигарх Б. Березовский: "Постоянны не друзья, а политические интересы".

Вернувшись в Усолье, в тот же день мы еще съездили в Пыскор – поселение, основанное в 1558 г. сыном прародителя Иоаникия (Аникея, Анекея, Аники) Григорием Строгановым на месте древнего коми-пермяцкого городища Канкор. Потом там долгое время находился монастырь, а при советской власти в церкви был устроен кинотеатр. В Пыскоре были не только солеварни, но и первый в России медеплавильный завод, построенный в 1640 г.

Вотчина Строгановых начиналась именно с Пыскора в соответствии с грамотой Ивана Грозного, которой он, в год начала Ливонской войны (не до освоения Пермского края царю тогда было), пожаловал Строганову «Каму реку от устья Ласьвы до Чусовые реки», а через 10 лет дополнительно передал и всю Чусовую «от устья до вершины».

От Пыскора до г. Березники километров пятнадцать (тут вообще все городки рядом). Там мы и нашли рекомендованного нам краеведа.

75-летняя Нина Ивановна, уроженка Орла-городка, живет в своем доме вместе с внучкой, подающей надежды молодой художницей. Слово за слово, чай, фотографии, и мы остаемся ночевать, зачитываясь неизданной рукописью бабушки «Рукавицы Строганова». Автор считает, что Ермак был обыкновенным умным русским мужиком: в меру верующим, в меру царя и правителей чтящим. Узнав, что в Москве снимается фильм о Ермаке, она даже отвезла туда свой сценарий, но киношники от него отказались, поскольку съемки уже шли вовсю.

Наутро Нина Ивановна связала нас еще с одним краеведом, чусовлянкой Никулиной Натальей Владимировной и вывела на березниковских туристов, 25 лет назад сумевших почти полностью пройти маршрутом Ермака на моторных лодках-дощаниках. Экспедиция проводилась в два этапа. В 1981 г. туристам из клуба «Парма» АО «Азот» удалось проплыть только до устья р. Серебряной, а на следующий год – полностью до Тобольска. Фотоотчет об этих путешествиях недавно выложен на www.ermak-400.narod.ru (жаль, что без дневников).

Принимавшие нас фотограф экспедиции Кейсер Моисей Абрамович и радист Шишмарев Сергей Викторович давно уже стали пенсионерами. Как и руководитель похода Владимир Плющев, с которого в пору его молодости местный скульптор лепил статую... Павлика Морозова.

Второй поход продолжался с 28 мая по 17 июля 1982 г., 50 дней. За это время у путешественников свои деньги закончились и они зарабатывали, ремонтируя в деревнях телевизоры и радиоприемники. Всего путешественниками от Березников до Тобольска было пройдено 2400 км.

Наши приехали!

До Перми мы с Сергеем доехали за 2 дня, имея на велокомпьютере уже по 320 км. Дорога скучная и однообразная, все дни моросит дождь. Всего одно впечатление и осталось, что стоящее на обочине «Дерево влюбленных», обвязанное ритуальными тряпочками. В советское время обвешанные ими сучки партийные чиновники спилили и с тех пор лоскутки крепко-накрепко завязывают вокруг раздвоенных стволов старой лиственницы.

С завидной регулярностью встречаются информационные таблички о нефтедобывающих предприятиях и нефтепроводах. Их здесь великое множество. Иногда мы видим и сами «качалки».











Дорожный указатель предупреждает о необходимости быть внимательным: в автоавариях здесь погибли 255 человек. Немало. Но на таком же щите, который снова нам попадается через 60 км, почему-то указана цифра уже 49 человек.

Как бы в подтверждение, встречаем недавно извлеченную из кювета совершенно разбитую «девяносто девятую». И хотя руль и сиденье шофера почти слиплись, следов крови не видно. Значит, все же повезло водителю. Больше аварий мы не видели.

Ночевали в заброшенном доме в д. Ярино, предварительно промокнув под двухчасовым ливнем. Необычно спать в доме, где давно уже никто не живет, провалена крыша, но остались детские игрушки и туфельки, а в шкафу полно всякой одежды. На стене все еще висит календарь за 1991 г. – этот дом, как и многие другие, разорила «перестройка».

Утром выезжаем в морось, которая сопровождает нас до самой Перми. Слово "пермь" пришло от финноязычных вепсов, населявших землю между Онежским и Ладожским озерами. Именно здесь проходили первые пути новгородцев на европейский Север. Встретившись с вепсами, новгородцы, естественно, интересовались еще более дальней северной землей. На языке вепсов далекая земля, или земля за рубежом, и называлась "перама". Вепское "перама" было переделано сначала в "перемь", а затем в "пермь".











Вечером в районе Камской ГЭС мы встретились с сыном М. А. Кейсера Романом, которому дали развернутое телеинтервью для НТВ.













После чего еще съездили в микрорайон Мотовилиха и посмотрели музей Пермского орудийного завода.

Вообще-то он был закрыт, но сторож - добрый человек, показал нам все экспозиции. Завод начинался в 1736 г. как медеплавильный (поставляли металл на монетный завод в Екатеринбурге), в 1863-м был преобразован в казенный сталепушечный завод, строил пароходы и паровозы, огромные шатуны и валы двигателей для броненосцев и крейсеров, бронепоезда, драги и экскаваторы.














Но основной продукцией предприятия всегда были все-таки пушки, снаряды, баллистические ракеты и пусковые установки, которыми воевали и в Империалистическую, и в Гражданскую, и во Вторую мировую, и современные войны. Мотовилихинской ракетой был сбит американский самолет-шпион, пилотируемый Френсисом Паэурсом (1960 г.). Вся эта боевая техника выставлена во дворе музея, в том числе и огромная корабельная пушка, в дуло которой я свободно залез. Еще бы, ведь его диаметр сравним с размером велосипедного колеса.














В соседнем здании находится музей изобретателя дуговой электросварки Н. Г. Славянова (тоже закрытый).

После музея Сергей созвонился с казаками Прикамского отдельного казачьего округа (начальник штаба Пермского городского отдела ротмистр Владимир Елагин), которые приютили нас в Нагорной часовне (Индустриальный район города). Спали на лавках, прямо под образами.














С утра мы осмотрели краеведческий музей (всем рекомендуем). Мне был особенно интересен породивший нефть пермский геологический период (286-248 млн. лет назад), и находки динозавров (они появились на 60 млн лет позже), а также образцы украшений пермского звериного стиля (8 в. до н. э. - 4 в. н. э.), заимствованного у скифов, кочевавших по территории нынешних Хакасии и Алтая. Фигурки просты и суровы. Ни изящества поз, ни гибкости линий, только мощь и сила заключена в этих лаконичных, спрессованных жесткой симметрией формах. И я прилично потратился на бронзовые копии культовых фигурок.

Потом сходили в картинную галерею. В ней стоит посмотреть только одну экспозицию – выставку пермской деревянной скульптуры. Только здесь, для облегчения мирной христианизации остяков и вогулов, делались деревянные изображения Бога Саваофа, Христа, Божьей матери и др. в виде скульптур, аналогичных языческим идолам местных богов. Шедевры пермской деревянной скульптуры отличаются человечностью и обаянием, глубинными чертами народной жизни Прикамья. Характерно в этом плане вывезенное из г. Усолье распятие И. Христа. У него широкоскулое лицо пермяка, редкие усы и бородка клинышком.

Всего в музее собрано около 370 таких скульптур, взглянуть на которые приезжают ученые и туристы со всего мира.













К обеду, как и было условлено заранее, в Пермь приехали Маша с Димой. Мы встречали их на вокзале вместе с пермяком Velomaх’oм – Максимом Кимерлинг.

Потом Макс покатал нас по городу и мы посмотрели множество оригинальных городских скульптур (круче всех - «Пермяк соленые уши» и памятник «народному доктору» Ф. Х. Гралю), опять посетили Мотовилиху - осмотрели диораму событий 1905 года и в тамошнем музее потоптали педаль деревянного велосипеда (неизвестно, откуда он взялся и когда его сделали), дали интервью уже другому телевидению, пообедали около какого-то магазина, повстречались с пермскими велофорумчанинами и, наконец, нас коллективно сопроводили далеко за город, чтобы не заблудились.
















На ночевку встали на берегу Чусовой («чусь-ва» - быстрая вода), где нас нещадно покусали потомки тех комаров-кровопийцев, которые когда-то также жрали и Ермака «со товарищи».

продолжение окончание

список путешествий